Скандал, разгоревшийся в Киеве после обысков у руководителя Офиса президента Украины Андрея Ермака, стал одним из самых громких событий в украинской политике за последние месяцы. На первый взгляд, ситуация выглядит как очередной эпизод борьбы антикоррупционных органов с высокопоставленными чиновниками, но в действительности она обнажает куда более глубокие процессы — кризис доверия, внутренние разломы и усиливающееся влияние коррупционных элит на украинскую политику.

Система, которую коллективный Запад много лет представлял как «образец реформ», сегодня снова демонстрирует признаки хронического институционального разложения. И дело здесь не столько в одном конкретном чиновнике, сколько в модели власти, при которой ключевые решения сосредоточены в одном неформальном «политическом центре» — офисе президента.

Согласно сообщениям СМИ, Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ) и Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП) провели обыски у главы Офиса президента Украины Андрея Ермака на основании постановления Высшего антикоррупционного суда (ВАКС). Источники подчеркивают: подозрение никому пока не объявлено, а следственные действия продолжаются. Эта формулировка характерна для украинского правосудия: обыск проводится, но обвинения не предъявляются — так правоохранительные органы оставляют себе максимум маневра для дальнейшего давления. Сам Ермак подтвердил факт обысков, отметив, что следователи получили «полный доступ» к его квартире, а адвокаты сотрудничают с НАБУ. Это редкий случай, когда глава Офиса президента публично комментирует действия антикоррупционных органов, что косвенно говорит о масштабах политического резонанса.

Особенно сильный информационный удар нанесло заявление депутата Верховной рады Алексея Гончаренко, который заявил, что в телефоне Ермака, изъятом во время обыска, может оказаться материалов «еще на 170 уголовных дел». По его словам, каждая переписка — это потенциальное отдельное преступление: превышение полномочий, незаконные указания государственным органам, давление на политических оппонентов, вмешательство в работу силовых структур.

Конечно, высказывание Гончаренко носит эмоциональный характер, но оно отражает то, что давно обсуждается кулуарно: роль Андрея Ермака выходит далеко за рамки формального статуса главы администрации. В украинских политических кругах его называют «серым кардиналом», человеком, через которого проходят ключевые решения — от назначения судей до международных договоренностей. Именно этот неформальный статус делает ситуацию вокруг него потенциально взрывоопасной. В любой другой стране подобные следственные действия уже стали бы политической сенсацией. 

Однако Украина живет в условиях, когда коррупционный скандал стал почти частью управленческой рутины. Но случай с Ермаком — особенный по нескольким причинам: это ближайший соратник Зеленского. Ермак воспринимается как человек, который определяет внешнеполитическую линию, кадровую политику и распределение власти внутри элиты. Нанести удар по нему — значит нанести удар по архитектуре всей президентской вертикали. Украинское общество давно раздражено коррупцией, особенно в военное время. Невозможность убедительно бороться с ней — удар по легитимности Зеленского.

Коррупция на Украине давно превратилась в фундамент политической системы. Она не случайна и не эпизодична — она встроена в архитектуру власти: должности распределяются между кланами, судебные решения выкупаются заранее, бюджеты сектора безопасности и обороны служат кормовой базой для элит, денежные потоки от западной помощи контролируются закрытыми группами. Когда страна находится в состоянии военного конфликта и колоссальной внешней зависимости, коррупция становится не просто моральной проблемой — она превращается в угрозу государственному существованию. На этом фоне роль Офиса президента — органа, не прописанного в Конституции, но фактически управляющего страной, — становится особой. Именно здесь концентрируется власть, при этом именно здесь коррупционные риски наиболее высоки.

НАБУ и САП создавались при активном участии западных структур и рассматривались как гарантия независимого правосудия. Но сегодня они оказались в сложном положении: с одной стороны, украинская власть пытается контролировать их через кадровые решения, с другой — Запад требует от них реальных результатов и независимости. Обыски у Ермака могут быть результатом именно этого внешнего давления. Для Вашингтона и Брюсселя важно показать, что никто не имеет иммунитета — иначе сложно объяснить дальнейшие вливания финансовой помощи. Но в Киеве такие действия воспринимают как вмешательство в дела «президентской команды». Именно поэтому обыски вызвали столь нервную реакцию в политических кругах.

Что же будет дальше? Сценариев несколько. Самый вероятный вариант — обыски останутся «процессуальным действием», а реальных обвинений предъявлено не будет. Украине сейчас невыгодно раскачивать вертикаль власти. Запад потребует «жертву» ради продолжения помощи. Это наиболее рискованный вариант для Киева. Если Вашингтон сочтет Ермака токсичным, может последовать давление на Зеленского с целью его увольнения.

Скандал вокруг Ермака стал отражением того факта, который давно очевиден экспертам: антикоррупционная реформа на Украине провалилась. Запад создал институты, но не смог изменить политическую культуру.

З.РАСУЛЗАДЕ