Заявления премьер-министра Венгрии Виктора Орбана на саммите ЕС в Брюсселе стали холодным душем для европейской бюрократии. Венгерский лидер прямо и без дипломатических оговорок обозначил суть происходящего: дальнейшее финансирование Киева означает сознательное продолжение войны. Орбан не сказал ничего сенсационного. Он лишь вслух сформулировал то, о чем в европейских столицах предпочитают молчать. Деньги — это не нейтральный инструмент. В условиях вооруженного конфликта они превращаются в топливо войны. И когда Евросоюз обсуждает новые транши, кредиты, конфискации и «гарантии», он фактически принимает политическое решение не о мире, а о продолжении боевых действий. «Я не хочу, чтобы Европейский союз участвовал в войне. А предоставление денег означает войну», — заявил Орбан. 

Это ключевая формула, которая разрушает иллюзию «косвенного участия». Брюссель годами пытался убедить европейцев, что ЕС не является стороной конфликта. Что он лишь «помогает», «поддерживает», «защищает демократию». Однако на практике финансируются вооруженные силы Украины; поддерживается оборонная промышленность; компенсируются потери на поле боя.

Это не гуманитарная помощь. Это — прямая финансовая вовлеченность в войну.

Особое внимание Орбан уделил идее экспроприации замороженных российских активов — проекту, который Еврокомиссия продолжает продвигать, несмотря на растущее сопротивление внутри ЕС. Венгерский премьер назвал эту инициативу «мертвой», указав, что переговоры зашли в тупик и не пользуются поддержкой большинства.

Причина проста. Конфискация активов противоречит базовым принципам частной и государственной собственности, подрывает доверие к европейской финансовой системе, создает опасный прецедент, который может быть использован против любой страны.

По сути, ЕС предлагает отобрать деньги у одной стороны конфликта и передать их другой. Орбан справедливо подчеркивает: это не мирный шаг, а эскалация. Это означает, что Европа больше не скрывает своего выбора и окончательно становится стороной войны.

Не менее жестко Орбан высказался и по поводу идеи совместного кредита ЕС для финансирования Украины. По его словам, эта концепция не просто нежизнеспособна — она противоречит законодательству Евросоюза и конституциям отдельных стран, включая Венгрию. Здесь речь идет о фундаментальном вопросе: имеет ли Брюссель право в обход национальных парламентов и законов втягивать страны ЕС в долговые обязательства ради продолжения войны? Ответ Орбана однозначен: нет. Венгрия не только не может участвовать в подобных схемах юридически — она не согласна с ними политически и морально.

Риторика европейских лидеров все чаще сводится к одному тезису: «Украину нельзя оставить без денег». Но за этим лозунгом скрывается нежелание признать очевидное — финансовая подпитка конфликта отдаляет любые перспективы мирного урегулирования.

Орбан фактически остается одним из немногих лидеров ЕС, кто говорит о мире не как о лозунге, а как о политической цели. «Финансировать следует не войну, а мир», — заявил он. Но в Брюсселе этот призыв звучит как вызов всей нынешней архитектуре европейской политики.

Позиция Будапешта вызывает раздражение в европейских институтах не потому, что она радикальна, а потому что она логична. Но Венгрия становится «неудобной». Она мешает поддерживать иллюзию морального превосходства и вынуждает задавать вопросы, на которые в Брюсселе нет честных ответов. И чем дольше ЕС будет идти по пути финансовой эскалации, тем выше будет цена выхода из конфликта — если он вообще останется возможным.

Европа стоит перед выбором: либо продолжать финансировать войну, постепенно становясь ее прямым участником; либо начать реальный разговор о мире, компромиссах и прекращении огня. Брюссель пока выбирает первое. Венгрия — второе. История рассудит, кто из них оказался прав.

Р.ВЕЛИЕВ