В гостях «НВ» доктор философских наук, профессор, экс-глава Госкомитета по работе с религиозными организациями Рафик Алиев. 

Для справки: Рафик Яхъя оглу Алиев родился в Агдамском районе Азербайджанской Республики в 1947 году. Доктор философских наук, профессор. Окончил Азербайджанский государственный университет (БГУ) в 1988 году, в 1966-1967 гг. изучал арабский язык в Багдадском университете. Работал в арабских странах (Йемен, Алжир, Сирия). Занимал должности руководителя отдела, заместителя директора по зарубежным связям в Институте востоковедения НАНА, директора Центра исламских исследований на Кавказе при Президиуме НАНА. В 2001-2006 гг. возглавлял Госкомитет АР по работе с религиозными образованиями. С 27 июня 2006 года - директор Центра исламоведческих исследований «Иршад». Член Академии профессоров за мир во всем мире, Международного межрелигиозного комитета. Автор 16 книг и более 250 научных статей. Женат, имеет двоих детей.

- Здравствуйте, Рафик муаллим. Вы постоянно пишете?

- Конечно. Если я не пишу постоянно, у меня внутреннее беспокойство. Есть много моментов, о которых я еще не писал. Но обязательно напишу.

- В обществе больше внимания уделяется вашим исследованиям философии и религии. Философия и религия - противоречие советской эпохи, реальность эпохи независимости. Цель философии - учиться, задача религии - учить. В то же время философия отрицает религию...

- У основоположника марксизма Карла Маркса есть поговорка: “великая революция Мухаммеда”. То есть зарождение ислама Карл Маркс считал величайшей революцией в направлении изменения сознания людей.

- Как Вы думаете, почему так думал Карл Маркс? Ведь еще до ислама были религии.

- Доисламские религии были рассчитаны на изменение сознания определенных групп людей. Например, сам иудаизм не менял сознания, а просто служил народу - евреям. Христианство также не меняло сознания, оно в основном защищало людей из низшего сословия, утверждая, что им помогает Божественное. Во время трудностей, с которыми они столкнулись, он прививал Богу укрытие, терпение, покорность. А также другие мировые религии... Но ислам - это совсем другое понятие. Это прежде всего общечеловеческая религия, она для всех без исключения. Именно в этой религии находятся лучшие методы изменения сознания людей. Это не я говорю, это говорят ученые мира, философы, психологи. Опыт также подтверждает сказанное.

В общем, давайте посмотрим, почему ислам называют общечеловеческой религией? Иудаизм - это религия только еврейской нации. Христианство - это религия угнетенных, несправедливых, беспомощных, бедных людей. Иисус пророк извлек некоторые элементы из иудаизма и создал новую религию - христианство. Иудаизм не случайно называют религией избранных. Потому что иудаизм действительно предназначен для аристократов, а христианство - для более бедных слоев населения. Именно за этот шаг они распяли Иисуса. А ислам - это общечеловеческая религия. В исламе нет понятия нации, он не видит необходимости в каких-либо средствах между Аллахом и рабом. Человек вступает в непосредственное общение с Богом, подчиняется ему и поклоняется ему. В исламе достаточно эффективных средств, чтобы направить человеческий разум на добрые дела. Когда мы говорим об изменении, мы, конечно, говорим об изменении к лучшему. Потому что эта религия не внушает человеку ничего плохого. Именно поэтому я всегда говорю, что ислам - это религия не только мусульман, но и всего человечества.

– Как известно, то, что сегодня происходит в арабской географии, - войну и террор больше связывают с исламом. Вам, как человеку, хорошо знакомому с арабской географией, много лет работавшему в этих государствах, не кажется ли, что Израиль попал в то болото?

- Сравнивая сегодняшнее положение Израиля и России, можно сделать вывод, что болото, в которое попал Израиль, гораздо глубже. Израиль может выйти из этой ситуации с большим трудом, и даже если он выйдет, он больше не будет таким сильным государством, как раньше. Я уверен, что на фоне происходящего возникнет и палестинское государство. Если государство Палестина не возникнет, есть вероятность, что Израиль как государство погибнет. Ситуация крайне серьезная. Почти все силы Ближнего Востока высказывают угрозы против Израиля. Эти идеи вскоре могут превратиться в дело.

- Вернемся к Азербайджану. Вы были первым председателем Государственного комитета по работе с религиозными организациями. Насколько мне известно, именно Вы сыграли большую роль в разработке первого положения комитета. В те годы в этой области существовала напряженность. Именно в это время начался приток арабских и турецких сект в Азербайджан. Ваххабиты собирались в общинах в мечетях, в то время как нурсисты вступали в контакт с определенными ветвями власти. По какой причине государство предоставило религиозным сектам такую свободу?

- К сожалению, я должен сказать, что в то время в государстве не было авторитетного органа, который мог бы заниматься религиозными вопросами. В правоохранительных органах тоже было довольно мало людей, занимающихся этим вопросом. Изначально было решено, что при Аппарате президента будет создан новый отдел, который будет заниматься этой сферой. Тогда мне предложили должность начальника этого отдела. Но я высказал мнение, что отдел, который будет создан при Аппарате президента, не сможет решить сложившуюся сложную ситуацию с религией. Потому что в те моменты, когда необходимо оперативно принять решение, как только отдел выставит себя на несколько ступеней выше, проблема уже потеряет свое значение или ситуация выйдет из-под контроля. Я предложил учредить независимую организацию, которая будет заниматься этой работой. Главе государства было доведено мое предложение, и я был на приеме у Гейдара Алиева. В ходе встречи глава государства дал рекомендации, определил полномочия Государственного комитета по работе с религиозными организациями. Он назначил меня председателем комитета, поставил передо мной определенные задачи и дал мне 3 года на выполнение этих обязанностей. В течение месяца был написан и утвержден Устав комитета. В то время было всего 42 сотрудника, за 5 лет эта цифра изменилась. Сейчас в комитете более 200 сотрудников.

- Как Вы справлялись с трудными задачами?

- В первую очередь мы начали регистрировать религиозные учреждения. Провести их перерегистрацию означало провести ревизию их деятельности. Были и те, кто протестовал, и те, кто хотел избежать регистрации... Но я настоял, мы начали перерегистрацию всех религиозных организаций, в том числе Управления мусульман Кавказа. Потому что для регулирования отношений государства с религией было главным условием сделать этот шаг.

Мы хорошо знаем, что в каждой стране власть, общество и религия взаимодействуют. Эти три элемента составляют ядро общества. Наличие всех трех - важное условие. Власть нужна для управления государством, общество - для объединения людей, а религия - для утешения недовольных обществом и властью, для упования на Бога, для их духовного комфорта.

- Рафик муаллим, я так понял, ваши отношения с шейхом обострились именно из-за этих вопросов…

-В 1991 году в самом начале у нас были нормальные деловые, даже, я бы сказал, дружеские отношения с шейх уль-исламом. На протяжении многих лет, когда я был председателем консультативного совета Кавказского дома, мы тесно сотрудничали. В конце 80-х-начале 90-х годов должность уполномоченного по делам религий в Совете министров была вакантной. Они пригласили меня и сказали, что хотят назначить уполномоченным по делам религии. И я решил посоветоваться с шейхом, прежде чем принимать решение. Он сказал, что хорошо меня знает, он уверен, что я буду работать так, как сам считаю правильным, а не так, как он сказал, в результате у нас возникнут проблемы в отношениях, и я пройду через нашу дружбу, чтобы защитить себя. Я подумал и не принял предложение. На эту должность был назначен другой.

- Но через десять лет вы приняли предложение стать председателем Государственного комитета по работе с религиозными организациями...

- Потому что мое мышление, мой взгляд на мир уже изменились. У меня было много духовной силы, я не боялся никого и ничего. У меня также было достаточно сторонников, которые поддерживали меня. Более того, это уже было самостоятельное государственное образование. Самое главное, что меня поддержал такой сильный руководитель, как Гейдар Алиев. Я также почти знал, как достичь поставленной цели. Потому что я уже накопил достаточно опыта. Я привнес в эту сферу совершенно новые идеи. Например, до меня было недопустимо, чтобы у власти был кто-то религиозный. Но я доказал, что если мы правильно воспитаем религиозного человека, то завтра он может быть представлен в государственном учреждении без каких-либо проблем. Здесь нет ограничений.

Позвольте мне рассказать вам интересный факт. Есть журналист по имени Андрей Караулов. В настоящее время Россия выдворила его из страны под видом иноагента. Караулов приехал в Азербайджан в 2001 году. После интервью с шейхом он хотел сделать снимок в комитете. Во время разговора со мной он неожиданно задал вопрос: «Как Вы думаете, Гейдар Алиев - человек верующий?» Я сказал: «Да, он искренне верит в религию. Но не религиозный, а верующий человек. Он верит в справедливость, он верит в свой народ, он верит в свою силу, он верит в Бога, который наделил его этой силой. Но он не религиозен». Так я объяснил Караулову разницу между верующим и религиозным человеком. Религиозный человек должен выполнять все требования религии – молитву, пост и так далее. У президента нет ни времени, ни возможности их выполнить. Поэтому достаточно, чтобы он был верующим. Караулов спокойно выслушал и сказал мне, что “тогда шейх тоже может быть президентом, потому что он и верующий, и религиозный”. Я ответил: «Нет, шейх не может быть президентом. Потому что он говорит, что он религиозен. Благочестивый возлагает на Бога награду и наказание. Президент же не ведет с кем-либо расчетов в связи с правонарушением, а назначает всем награду и юридическое наказание в этом мире».

- Как Вы думаете, носил ли этот вопрос провокационный характер?

- Конечно, это был очень опасный вопрос. Цель состояла в том, чтобы сбить меня с толку, отвлечь. В прямом эфире, который смотрели миллионы, было заранее спланированным шагом спросить меня, верующий ли человек наш президент. Ведь кем я был, чтобы определить уровень веры главы государства в Бога, в религию. Это индивидуальное дело каждого.

- Одним из моментов, который испортил ваши отношения с шейхом, были разногласия по поводу религиозных сект. Это так?

- Я бы не сказал. Потому что именно салафиты в то время больше всего ступили в страну. Нурсисты также прибыли в Азербайджан в основном в тот период - в начале 1990-х годов в результате слабой деятельности Министерства образования.

 Министр образования очень хорошо знал, что 17 школ, в которых учатся нурсисты в Азербайджане, финансирует Фетхуллах Гюлен. Он просто не был в силах предотвратить это, он сам это признавал. 

Салафиты отправляли мозги наших детей своей идеологией и создавали базу для своих гнусных целей. Все это служило для подготовки кадров к приходу к власти. В то время возникла очень опасная ситуация. Если этого не избежать, это приведет к более серьезным осложнениям в будущем.

- Получается, что до сих пор не удалось полностью предотвратить эту неприятную ситуацию?

- Нет, не получилось. В общем, образование - это наше уязвимое место. Сегодняшнее состояние образования очень плачевно. Дело не в том, кто является министром образования. Образование по своей сути консервативная система. Пилотные проекты, европейские инопланетные системы частое внедрение в образование ничего не изменят. Если образование нуждается в изменениях, они должны происходить постепенно с течением времени. Я не могу сказать почему, но в течение 30 лет мы были заняты только разрушением системы образования. Проблема взяточничества в образовании пока не находит своего решения. В результате возникает недоверие, и эти пробелы заполняются идеями, которые проповедуют религиозные секты. Ученик, который постоянно видит в своей школе взяточничество, несправедливость, предвзятость, грубость, естественно, выберет учебное заведение, где нет коррупции, где дается высшее образование, где к каждому из учеников относятся объективно, где поддерживается их будущая карьера, о которых заботятся, и будет рассматривать тех, кто создает эти условия, как идеал.

- С тех пор в Азербайджане начались протесты против преподавания религии в средней школе...

- Даже сейчас я против этого. Потому что ислам воспевает религиозное право, справедливость, духовную чистоту, честность. Этот предмет должен преподавать детям человек, далекий от всяческих проступков, взяток, лжи, предрассудков, чтобы ученики воспринимали то, что он говорит. Было бы наивно ожидать, что преподавание этого предмета даст положительный результат в школе, которая постоянно сталкивается с неприятными темами. Мы, как общество, еще не готовы к этому.

- Рафик муаллим, если Вы помните, в начале 2000 года ситуация с сектами не была обнадеживающей. Различные секты, собравшиеся в мечетях, чуть не восстали против шейха. Ситуация была настолько серьезной, что даже Управление мусульман Кавказа было вынуждено провести пресс-конференцию и прояснить вопрос. Интересно, что тогда происходило в стране? Кто стоял за событиями? Какие силы распространяли новости об отъезде шейха?

- Недовольство шейхом было всегда, есть и сегодня. Но это не значит, что он должен был уйти с поста или должен уйти. Шейх всегда сохранял свою позицию. Перед ним поставлены серьезные задачи. В советское время делегирование других определенных задач, помимо религии, позволяло ему оставаться на посту. Помню, в 2001 году, когда создавался Кавказский дом, я тоже вместе с шейхом поехал в Чечню. 

В сентябре 1992 года в Грозном мы приняли участие в большой конференции. На мероприятии с нашей стороны также были представлены государственные чиновники. Целью было укрепление связей автономных республик, расположенных на Кавказе, и стран Южного Кавказа. Они не хотели создания Научно-религиозного совета. Потому что создание совета не было предусмотрено. Мы подняли этот вопрос и хотели назначить шейха председателем совета. Шейх, как мы знаем, шиит, а жители Кавказа - сунниты. Но в итоге мы воплотили наше желание в жизнь. Мы создали Научно-религиозный совет и Координационный Совет муфтиев Кавказа. Я был избран председателем консультативного совета. Председатель должен был меняться каждый год. У меня была огромная работа. Вся документация велась консультативным советом. Затем началась война, и учреждение прекратило свое существование. Только Научно-религиозный совет во главе с шейхом продолжал свою деятельность. Много лет спустя я узнал, что цель создания совета-не только сблизить государства. Основная цель состояла в том, чтобы отделить муфтиев Северного Кавказа от муфтиев России, базирующихся в Москве. Об этом знал только шейх.

- Были такие утверждения, будто Вы когда-то хотели, чтобы на место шейха был назначен хаджи Сабир Гасанлы. Это правда?

- Это совершенно необоснованное утверждение. Такой идеи никогда не было. В то время в сфере религии вообще не было никакого клана. Что касается хаджи Сабира, хотя он был моим однокурсником, мы никогда не были близкими друзьями. Правда, он хотел стать шейхом, из-за этого у него даже было 3 сердечных приступа. Честно говоря, хаджи Сабир был бы удачным выбором. Потому что он прекрасно знал религию и арабский язык. Его организаторские способности были высокими. Самое главное, он не имел ничего общего с внешними силами. Но, конечно, влияние шейха и влияние хаджи Сабира были неравны.

- Вы были первым государственным служащим, который встретился со студентами, обучающимися в Иране. Мы знаем, что Иран никогда не пропускал посла на встречу со студентами в Куме. Интересно, как Вы этого добились?

- Честно говоря, как председатель Госкомитета я не портил отношения ни с одной религиозной организацией. У меня были хорошие отношения со всеми ними. Меня пригласили в ГУМ сами иранцы. В то время я был для них важным человеком. Потому что Министерство Иршада и культуры Ирана не могло контролировать широкую деятельность аятолл. Подчинения не было. Если мы заключим договор, все религиозные отношения будут регулироваться государственными органами. Это не устраивало религиозных деятелей (как в Иране, так и в Азербайджане). По этой причине они также препятствовали заключению контракта. С другой стороны, из Ирана в Азербайджан поступала значительная литература. Мы не выпускали многие из этих книг. Поскольку в то время я не разрешал аятолле Лянкярани выпустить свою книгу в Азербайджане, разговор зашел в Аппарат президента. Но я был прав. В этой книге были моменты, которые не соответствовали нашим национально-духовным ценностям. Как я мог позволить книге, пропагандирующей брак и развод 65-летнего мужчины с 9-летней девочкой? Моя совесть не допустила бы этого. Когда я показал главе аппарата Рамизу Мехтиеву эту книгу, он сказал, что я действую правильно. Затем, чтобы уладить вопрос, я предложил убрать те части, которые не соответствуют национально-духовным ценностям нашего общества, и разрешить выпуск книги в Азербайджане. Они оценили мой шаг и мое мнение. Все места, о которых мы говорили, были удалены из книги. Они также пригласили меня в Иран, потому что отношения были хорошими. Воспользовавшись этим, я поставил перед ними условие, чтобы во время поездки они могли встретиться со студентами в Куме, и они дали согласие.

- Спасибо за интересную беседу.