Под слоями спекуляций и фантастического оптимизма идея обмана смерти более века удерживает в своем плену человеческое воображение. От ранних лекарственных средств, приготовленных из цветущих растений, до современных экспериментов по генетическому перепрограммированию лабораторных мышей. И у этих попыток имеются интересные истоки, прошедшие через настоящий научный ад и проверку временем, передает Oxu.Az.

Хотя инструменты эволюционировали, желание людей достичь бессмертие осталось прежним. Но на фоне неуклонного прогресса науки существует критическое различие между мифом и измеримым прогрессом. В 1921 году Фредерик Грант Бантинг успешно выделил инсулин из поджелудочной железы животных, превратив смертельный приговор в хроническое заболевание для миллионов диабетиков. До его открытия детский диабет почти всегда заканчивался смертельным исходом.

Эта работа заменила старые методы лечения, такие как козья рута, растительное лекарство, которое когда-то было популярно благодаря своим гуанидиновым соединениям, которые незначительно снижали уровень глюкозы в крови. Работа Бантинга появилась в то время, когда медицинская наука быстро развивалась.

Открытие микробов, вакцин, анестезии и наименование витаминов породили сильное чувство контроля над болезнями и старением у человечества. Именно в этот период оптимизма писатель журнала Popular Science Джон Э.Лодж в 1925 году предсказал, что люди однажды смогут жить до 1000 лет, заменяя органы и ферменты, как изношенные детали автомобиля, и изолируя так называемую "жизненную искру".

И вот, несмотря на столетие прогресса и триллионы долларов, инвестированные в самые различные исследования и разработки, это предсказание все еще не сбылось. Согласно данным CDC, средняя продолжительность жизни американцев выросла с 58 лет в 1925 году до 78.4 лет сегодня - это значительный рост, но он далек от грандиозных прогнозов о тысячелетней продолжительности жизни.

Тем не менее, исследования в этой области все так же неуклонно продолжаются. Так, в Сингапуре ученые продлили жизнь мышей на 25% путем блокирования белка интерлейкина-11, о чем они написали в своем исследовании, опубликованном в Nature. В США Университет Рочестера встроил ген голых землероек в мышей, что увеличило продолжительность жизни и снизило заболеваемость животных благодаря высокому уровню гиалуроновой кислоты, производимой этим геном. Но эти достижения, хотя и многообещающие, все еще находятся на ранней стадии переноса в медицину человека.

Также в некоторых уголках мира наблюдается возврат к старым лекарствам - метформин, препарат, полученный из того же растения козлиного рута, которое использовалось в средневековых методах лечения, вновь появился не только для лечения диабета, но и благодаря своему потенциалу замедлять старение. Исследователи связывают его действие со снижением возрастного воспаления и ухудшения состояния клеток.

Эти открытия являются частью более широкой тенденции: понимание клеточного старения, концепция, введенная еще в XIX веке Августом Вейсманом и эмпирически подтвержденная в 1960-х годах, по-прежнему остается в центре внимания. Сегодня ученые развивают эту концепцию, используя методы перепрограммирования, разработанные лауреатом нобелевской премии Синья Яманакой, которые позволяют вернуть зрелые клетки в регенеративное состояние.

Но переход от лабораторных моделей к бессмертию человека по-прежнему остается столь же сложным, как и сама концепция победы над понятием "смерть". Большинство экспериментов по продлению жизни увенчались успехом только в контролируемых условиях или на короткоживущих животных. Перенос этих результатов на биологию человека не только сложен, но и поднимает глубокие этические и социальные вопросы.

Доступ к лечению, психологические последствия продления жизни и экономическая нагрузка на системы, построенные на основе ограниченной продолжительности жизни людей, усложняют ситуацию. Несмотря на это, прогресс, достигнутый за последнее столетие - спасающие жизнь методы лечения, увеличение средней продолжительности жизни и улучшение качества жизни в пожилом возрасте, был реальным и измеримым, хотя и гораздо менее впечатляющим, чем когда-то предполагалось писателями и мечтателями.